ПУШКИН ПРОТИВ ПУШКИНА
#КАК_ЭТО_БЫЛО_historydocs
Юный граф Георг-Михаэль-Александр фон Меренберг вряд ли читал русский «Огонёк» за 1914 год, где в разделе «Иллюстрированная хроника» появился портрет его отца с броским заголовком: «Внук Пушкина против России». Далее шёл лаконичный текст: «Граф Георгий Николаевич Меренберг, родной внук нашего великого поэта, единственный сын дочери А.С. Пушкина Наталии Александровны и принца Николая Нассауского, служит ротмистром в одной из гвардейских кавалерийских частей германской армии».
...Граф Георг-Николай фон Меренберг появился на свет в Висбадене в семействе принца Николая-Вильгельма Нассауского и графини Наталии фон Меренберг, в девичестве Пушкиной. И приходился он внуком русскому гению Александру Пушкину и зятем российскому императору Александру II.
Шёл 1914-й: Первая мировая собирала свои первые кровавые жертвы. Юному Георгу-Михаэлю довелось принять боевое крещение на ратных полях Первой мировой, простиравшихся от России до Франции. Во Франции-то, воюя на Западном фронте, 18-летний наследник великих фамилий попал в плен, но был освобожден и благополучно вернулся в родной Висбаден.
В отличие от отца, в словарном арсенале коего числилось два-три русских слова: «Благодарю» и «До свидания», граф Георг-Михаэль неплохо владел русским. И всё благодаря матери – Светлейшей княжне Ольге Юрьевской, появившейся на свет благодаря бурному роману венценосца Александра II и очаровательной княжны Катеньки Долгоруковой. В будущем – его бабушки, также носившей титул, дарованный ей августейшим супругом, Светлейшей княгини Юрьевской.
Итак, молодой аристократ (ах, знать бы о том всесильному и рейхсмаршалу Генриху Герингу, в чьём ведении были военно-воздушные силы вермахта, что в жилах его офицера, статного красавца-арийца, бурлит «коктейль» из немецкой, славянской и африканской крови!) вступил на военную стезю. Отныне он – часть Люфтваффе Германии – её мощной всепобеждающей силы!
В 30 лет Георг-Михаэль женился, его избранницей стала баронесса Паулетте фон Кёвер де Дьёрдьёш-Сент-Миклош. Но всего через два года брак распался. Долгое время разведённый граф подбирал себе подходящую партию и, наконец, в июле 1940-го венчался с фрейлейн Элизабет-Анной Мюллер-Юри. В положенный срок в семействе графа случилось прибавление: в мае 1941-го огласила мир о своем появлении малютка-дочь Клотильда.
Уже вовсю полыхала Вторая мировая… До начала Великой Отечественной оставалось чуть больше месяца…
И утром 22 июня гауптманн (капитан) Второго воздушного флота Люфтваффе Георг фон Меренберг в который раз проверил предполетную готовность боевых «мессершмитов», «юнкерсов», «фокен-вульфов» и «хейнкелей», – истребителей-бомбардировщиков, пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков, несущих на стальных крыльях зловещие кресты. В его обязанности входила подготовка тех самых бомбардировщиков и штурмовиков к полётам, – капитан фон Меренберг ведал частями аэродромного обслуживания. Сам не летал. Но его боевые товарищи, немецкие асы, бомбили города и дороги, усеянные беженцами. Те самые авиационные бомбы, бережно погруженные под его надсмотром в отсеки, падали не на чужую для капитана фон Меренберга землю - на родину его великих предков.
И какие слова мог он найти, чтобы оправдаться, глядя в глаза (пусть мысленно!) разгневанному венценосному деду или раздосадованному смуглому прадеду?! Да, конечно, капитан фон Меренберг выполнял свой офицерский долг – приказы ведь не обсуждают. Правда, к фюреру относился с лёгким скепсисом, и даже как-то не вскинул руку в нацистском приветствии, что не лучшим образом сказалось на его военной карьере.
О чём думал тогда капитан Люфтваффе, уже не узнать. Мучили ли его раскаяние, сострадание, жалость? Неизвестно.
В защиту капитана фон Меренберга некий журналист ставит одно его деяние, имевшее место в Белоруссии зимой 1941-1942 года: он спас от расстрела трёх молодых немецких лётчиков, вздумавших дерзко подшучивать над Гитлером и Муссолини. Заслуга сомнительная, – Георг-Михаэль фон Меренберг спас от расстрела тех, кто с лихостью продолжили бомбить землю его русских предков.
Но советская пуля, выпущенная из партизанского обреза, настигла-таки бравого гауптманна. Полученная под Минском рана стала для фон Меренберга истинным спасением, – он был отослан из оккупированной, но непокоренной Беларуси в Германию на лечение.
И вскоре, в 1944-м, получил новый приказ – строить военный аэродром на греческом острове Паросе, откуда немцы потеснили союзников-итальянцев.
Парос – один из легендарных островов Греции, родина древнегреческих скульпторов, философов, поэтов, ораторов. «Прародина» Венеры Медицейской и Ники Самофракийской, – эти античные шедевры, как и многие прекрасные статуи героев и богов Эллады, изваяны из идеальной белизны и твёрдости паросского мрамора. Но вряд ли высшее немецкое командование интересовала история сказочного по красоте греческого острова, «всплывшего» в самом центре Эгейского моря. Нет, он, говоря современным языком, виделся фюреру непотопляемым авианосцем, «бросившим якорь» на перепутье морских дорог.
Но и англичане не дремали, разгадав стратегические замыслы немцев. В ночь на пятнадцатое мая 1944 года у берегов Пароса неслышно всплыла британская субмарина под командованием капитана-датчанина Андерса Лассена. Из её стального чрева на остров, близ селения Трипити, высадился английский десант. Его цель – сорвать строительство военного аэродрома, совершать диверсии против немцев, привлекая на свою сторону греческих партизан. Был смертельно ранен начальник строительства аэродрома, убиты два немецких радиста. Перерезаны телефонные провода, нарушена радиосвязь на острове. Роль военного коменданта Пароса принял Георг-Михаэль фон Меренберг, к тому времени уже майор.
Немцам удалось схватить 23-летнего партизана Николаса Стелласа, – его зверски пытали, но молодой грек не выдал товарищей. В назидание остальным островитянам молодого патриота повесили… Гитлеровцы в совершенстве постигли искусство мщения – за пролитую кровь немецких офицера и солдат схватили сто двадцать пять мирных паросцев и приговорили их к расстрелу.
И вот здесь-то произошло удивительное, почти сверхъестественное событие! Но обо всём по порядку.
На острове Парос находился мужской монастырь Логовардас, во имя Живоносного источника Пресвятой Богородицы. Его настоятель, архимандрит Филофей (Зервакос), предпринимал все усилия, чтобы спасти невинных. Разработан был тонкий психологический ход: под неким благовидным предлогом пригласить коменданта и его свиту в гости в монастырь. Ни о каких переговорах не могло быть и речи, – немецкий комендант Георг-Михаэль фон Меренберг сам был бог и царь на острове! Но от дружеского приглашения в монастырь майор не отказался и в воскресный день 23 июля 1944 года пожаловал в обитель вместе с подчинёнными ему офицерами.
Вначале гостям устроили небольшую экскурсию, показав им библиотеку, иконописную галерею и переплетную мастерскую. Затем пригласили в трапезную. Монашеская братия расстаралась на славу, – трапеза была обильной и изысканной: столы, уставленные кувшинами с красным монастырским вином, ломились от всевозможных сыров, блюд с оливками, инжиром и виноградом. А украшением стола, в нарушение монастырских правил, стал жареный на углях ягненок.
Несколько растроганный столь щедрым и тёплым приемом, комендант фон Меренберг пообещал помощь обители, более того, в порыве благодарности – дал слово, что готов выполнить любую просьбу настоятеля. Архимандрит Филофей смиренно попросил об одном – даровать жизнь ста двадцати пяти обреченным. Майор фон Меренберг сухо напомнил настоятелю о своём воинском долге: если он не исполнит данный ему свыше приказ, его самого расстреляют. Архимандрит скорбно склонил голову. И в это мгновение взгляд коменданта упал на живописную картину, висевшую в трапезной. Он всё более внимательно всматривался в неё, и вдруг воскликнул: «Да это же Ялта!»
Оказалось, с этим крымским городом Георга-Михаэля фон Меренберга связывали самые трогательные воспоминания, – сюда, на виллу бабушки Светлейшей княгини Екатерины Юрьевской, возведенную по приказу деда Александра II близ Ливадийского дворца, он часто приезжал в детстве с матерью. Любил плавать в черноморских волнах, нежиться на горячей гальке, наслаждаясь весёлой и беспечной жизнью.
Много позже архимандрит Филофей вспоминал: «Атмосфера вокруг нас была наполнена миром и доброжелательностью. Я чувствовал, что мы вступили в царство чудес». Глядя на потеплевшие глаза всесильного коменданта, настоятель дерзнул ещё раз повторить свою просьбу. Комендант молчал. И тогда архимандрит решительно попросил: «Пусть и меня включат в число осуждённых на смерть!»
«Поступим иначе, – кивнул головой фон Меренберг, – я дарю жизнь и свободу заложникам с тем лишь условием, что Вы дадите мне слово – они никогда не будут нападать на немецких солдат!»
Так неожиданно счастливо для ста двадцати пяти обречённых завершился тот визит немецкого коменданта в монастырь.
Сам граф Георг-Михаэль фон Меренберг мирно почил в январе 1965 года, прожив ещё двадцать мирных послевоенных лет, и похоронен в Висбадене. Там, где спят вечным сном его титулованные предки: великий герцог Вильгельм Нассауский и герцогиня Паулина (прадедушка и прабабушка со стороны отца); бабушка – графиня Наталия фон Меренберг, урожденная Пушкина, и дед принц Николай Нассауский, крестник русского царя Николая I; отец – граф Георг-Николай фон Меренберг, чуть было не ставший великим герцогом Люксембургским.
Как любит история чертить свои замысловатые круги! Чудесным образом монахи греческой обители разыскали в Германии Клотильду фон Ринтелен, урожденную графиню Меренберг, дочь военного коменданта Пароса, за кого святые отшельники и по сей день возносят молитвы Господу.
В мае 2010-го Клотильда фон Ринтелен отправилась из Висбадена на далёкий греческий остров. Она знала лишь, что отец в годы Второй мировой служил на греческом Паросе, а так как он не имел привычки вспоминать о бесславной войне, то и его военная служба оставалась семейной тайной за семью печатями. Вернувшихся домой, майор фон Меренберг хранил молчание о былых «подвигах».
Волнение Клотильды фон Ринтелен понять можно, – она боялась узнать о бедах, какие её отец мог принести жителям Пароса! Тем большей была радость, когда монахи, радушно встретившие её, рассказали о тревожном июльском дне 1944-го и смелом решении майора фон Меренберга...
...Знать бы майору фон Меренбергу, что воевал он не против безликих советских солдат, а против своих братьев в самом что ни на есть прямом смысле. На фронтах Великой Отечественной гитлеровской орде противостояли потомки поэта, его правнуки и праправнуки: Григорий, Борис, Сергей Пушкины, Александр и Олег Кологривовы, Евгений Клименко, Александр Данилевский… Поистине, по слову Пушкина и сбылось:
Страшись, о рать иноплеменных!
России двинулись сыны…
В самом начале войны Григорий Пушкин, сотрудник МУРа, добровольно ушел в партизанский отряд, действовавший под Москвой, в районах Наро-Фоминска и Волоколамска. Сохранилась его коротенькая записка, отправленная матери Юлии Николаевне в первый месяц Великой Отечественной: «Дорогая мама! Родина в опасности, и я буду защищать её, как мой отец (Григорий Александрович Пушкин, внук поэта, полковник царской армии, участник Первой мировой. – прим.), не жалея жизни».
После ранения под Волоколамском воевал на Западном фронте, затем на 2-м Украинском. Сражался на Курской дуге. Освобождал Харьков, Сумы, Николаев, Керчь. Форсировал Днепр. Чудом избежал гибели в Корсунь-Шевченковском котле. И, как ни странно, благодаря своей фамилии: командир дивизиона, случайно узнав, что у него служит правнук великого поэта, буквально накануне операции отправил Григория Пушкина в офицерскую школу. На лейтенантском кителе, вернувшегося с войны Григория Пушкина, победно блестели ордена Отечественной войны I и II степени, Красной Звезды, боевые медали…
Правнук против правнука! Григорию Пушкину не пришлось встретиться с троюродным братом, майором Георгом-Михаэлем фон Меренбергом ни на поле боя, ни в мирной жизни. А жаль… Братья были бы поражены фамильным сходством, доставшимся им от русского гения, – оба они получили «в наследство» знаменитый пушкинский профиль!
А вот с дочерью своего кузена и былого противника, Клотильдой фон Ринтелен, Григорию Григорьевичу довелось познакомиться. И случилось то в октябре 1993-го, тогда правнука поэта пригласили в немецкий Геттинген, на международный культурологический форум, где его выступление было встречено шквалом оваций. «Живой Пушкин, живой Пушкин!» – гудела чопорная университетская аудитория.
«Живой Пушкин», удивительно похожий на своего великого прадеда, побывал и в Висбадене, в гостях у Клотильды Георгиевны, как на русский манер, любил называть её Григорий Григорьевич. О том давнем визите он, всегда внешне невозмутимый, вспоминал почему-то с особой теплотой…
Вот так пути майора Люфтваффе и лейтенанта Советской Армии незримо скрестились в старинном городе немецкой земли Гессен.
Круг таинственным образом сомкнулся!
https://9musesjournal.wordpress.com/2019/11/05/%d0%bb%d0%b0%d1%80%d0%b8%d1%81%d0%b0-%d1%87%d0%b5%d1%80%d0%ba%d0%b0%d1%88%d0%b8%d0%bd%d0%b0-%d0%bf%d1%83%d1%88%d0%ba%d0%b8%d0%bd-%d0%bf%d1%80%d0%be%d1%82%d0%b8%d0%b2-%d0%bf%d1%83%d1%88%d0%ba%d0%b8/